БЛАГОВ Николай Николаевич (02.01.1931-27.05.1992)
Жар-слово поэта Николая Благова.
Имя Николая Николаевича Благова вряд ли нуждается в долгих комментариях. Он – один из самых прославленных поволжских поэтов, посвятивших своё творчество России, её прошлому, настоящему и будущему.
И когда тебя втянет
В простор этот синий,
И когда ты один
С ней, бессмертной, одной,
Только выдохнешь:
Волга!
Только скажешь – Россия!
Да умоешься вечно живою водой!
Эти строки из поэмы «Волга» являются, пожалуй, ключевыми ко всему творчеству Благова. Россия, родина, Волга – им он посвятил всю свою жизнь.
Н.Н. Благов родился в 1931 году в Ташкенте, однако настоящей своей родиной считал деревню Андреевку, а также сёла Тургенево и Крестовое Городище Ульяновской области, где прошло его детство, омрачённое военным временем. Именно об Андреевке и тысячи других российских деревень Н. Благов позднее писал:
Никогда не забуду я мой небогатый,
Про меня забывающий край.
Там на спинах коровьих приползают закаты
И заходят под каждый сарай.
Через изгородь вечером хроменький, рыжий
Месяц тычется в небо, глупыш – сосунок.
Там однажды я ласковый отклик услышал,
Чья-то мать: «Подойди-ка, сынок»
После окончания педагогического института будущий поэт работал литературным сотрудником в «Ульяновском комсомольце», в 70-х годах заведовал отделом поэзии журнала «Волга», в 1983 году был его главным редактором. Стихи начал писать с 1950-х гг. Первый его сборник «Ветер встречный» вышел в 1955 году. Он выпустил 18 поэтических книг, из них 7 в Москве. Среди них «Глубинка», «Просыпаются яблони», «Имя твоё», «Звон наковальни», «Ладонь на ладони», поэмы – «Волга», «Изба», «Тяжесть плода», «Тракт».
В 1983 году за сборник «Поклонная гора» Николай Благов был удостоен Государственной премии РФ им А.М. Горького.
В целом, поднимаясь над творчеством поэта и пытаясь осмыслить особенность и силу его слова, хочется говорить не о каких-то отдельных поэтических деталях и находках, а о непрерывном потоке, который можно назвать правдой художественной мысли. Его образное слово берёт начало в глубоком знании жизни, которое вошло в плоть и кровь, которое замечено с детства и оставило зарубки на память.
Писатель Григорий Коновалов в своей книге «Тугие крылья таланта» так писал о даровании Благова: «Нельзя научиться любви к полям, лесу, реке, если они не родные тебе. Только самобытному таланту подвластна зримость образов, тонкое движение души». О силе воздействия благовского слова говорят и такие строки Виктора Кочеткова: «На меня поэзия Благова имеет особую силу воздействия. Как будто он рассказывает не о своей, а о моей жизни, моём детстве, моей юности, моей родной деревне. Рассказывает с таким знанием моих чувств, настроений, метаний, моего очарования миром, моей любви к отчей земле, что я только удивлённо ахаю: откуда он взял все те подробности, о которых я сам давно забыл, и, наверное, так и не вспомнил бы, не помоги он мне своим стихом».
Откуда же она, сила благовского слова? Откуда благовская зачарованность всем земным? Из устья своей малой родины. Оттуда его тонкое чувство, ощущение, осязание звука, цвета делает образы Благова особенно рельефными и многомерными.
Давайте вместе пролистаем книгу Н.Н. Благова «Тяжесть плода», в которую вошли стихотворения и поэмы, созданные в разные годы жизни.
Зима стоит – такая россиянка!
Опять кипит невпроворот пурга.
Склонившись, как над прорубью крестьянка,
Луна полощет длинные снега.
Но в эту крутень винтовую,
В замять,
Когда на шаг тропинку не промять,
Ещё стозвонней вызвездила память
Всё, что люблю!
Что надо вспоминать!
Кого припомню, –
Сменою вечерней,
Повесткой даже удержать нельзя!
И, снявшись с трудовых своих кочевий,
Ко мне приходят старые друзья!
Заветреннее лица.
Губы – суше.
И хорошо!
И не о чем тужить!
Недолго нам пришлось о жизни слушать!
Мы, не дослушав, сами стали жить!
И потому сложили эту дружбу!
Не гневайтесь, что писем не пишу, –
За все грехи,
Как в собственную душу,
Я вас в деревню детства приглашу!
Приедем –
И под окна любопытных
Откуда-то, как ветром нанесёт.
Живёт деревня солнечно, открыто,
А уж схитрит –
По окнам видно всё!
Раскинь нам, мама, скатерть-самобранку!
Как ты седеешь!
– Да, метёт пурга…
Склонившись,
Как над пропастью крестьянка,
Луна полощет длинные снега!
В этом стихотворении из сборника «Просыпаются яблони» – и буйство красок, которые щедро дарит родная природа, и роскошь образов и метафор, и милые сердцу близкие люди, те, на которых весь свет держится…
Нелёгкая судьба русской деревни, пережившей войну, послевоенные трудные годы, и памятные, поклонные места родного края – в центре поэзии Благова. Живым сочным народным языком поэт создаёт зримые образы и картины народной жизни. Современному городскому жителю, возможно не привычно и не совсем понятно содержание благовских произведений. В них много непривычных слуху реалий крестьянского обихода. Поэтический мир Благова экспрессивен, современные повествовательные интонации сочетаются в нём с просторечием, с живым разговорным языком. Всё творчество большого поэта впитало в себя традиции русской классической литературы – поэзии Лермонтова, Некрасова, Кольцова и советских поэтов – Есенина, Маяковского, Твардовского.
Лирический герой Николая Благова – деревенский житель. Он красив и силён физически, он предстаёт как могучий богатырь, Микула Селянинович, пахарь, находящий радость и счастье в вольном труде для блага родной земли. А его духовная красота питается глубинными истоками народной культуры, вековыми традициями русской деревни-труженицы. В деревне – стихия поэтического языка Благова, здесь истоки его вдохновения и его лексики.
Из сборника «Жар-слово»
Фрагмент стихотворения «Микула Селянинович»
Всё поле оглядит он деловито
Да смоет пыль солёную с лица.
И ничего, что отдыха не видно,
И хорошо, что полю нет конца
Лишь раздразнила силушку работа.
И что ни день, до звёздного поздна
Он трудится,
Он кормит землю потом –
Со дна, со дна вскипает борозда
Благов – не военный поэт, но война всегда слышна в его поэзии, как противоестественная природе сила, отнявшая у человека самое главное – право на жизнь, на любовь, продолжение рода человеческого. Пекло войны как бы остаётся за сценой, но подводит страшный её итог:
Меркнет под солнцем, нещадно мордующим,
Миром забытая, богом самим,
Плоть неприютная перед нелюбящим,
Перед воюющим шаром земным.
Никогда не изгладятся из памяти народа суровые дни Великой Отечественной войны. Неугасимая память о павших тревожит живых и сегодня. И об этом – строки Николая Благова.
Из книги «Поклонная гора»
Стихотворение «22 июня»
Рассвет томил затишьем,
Как гроза,
Из трав стреляли жаворонки в небо.
Одни чужие, жадные глаза
Обшаривали край,
Пропахший хлебом.
Всё ближе стекленели ожиданьем.
В рассветных дымках разглядеть легко,
Как разливая сизое мерцанье,
Играл весь запад гранями штыков.
Чугунное дыханье приглуша,
Темнели танки,
Притаясь на травах.
Они сейчас в испаринах кровавых
Рванутся,
По земле пылающей кружа.
И ниоткуда раскатился гром!
За раздорожье двух миров вгрызаясь,
Полями,
Как раскиданным костром,
Металась, обжигаясь, бронь борзая.
И, мушкой чью-то жизнь подкараулив,
Солдаты на завянувшей траве,
Здесь, обменявшись пулями,
Уснули,
К Берлину головой
И головой – к Москве.
Стихи Благова эпичны, размашисты по охвату времени, в них заложена гордость за свою могучую землю, не сломленную ни в какие времена и вечно возрождающуюся из пепла
Из стихотворения «Ровесники»:
В войну в тыловой опустевшей России
Мальчишкам оставили труд мужики.
Земля захлестнула нам ноги босые –
По рамы в неё мы пускали плуги.
И надо ж – всё поле хлеба затопили.
Зайдёшь и утонешь – не видно голов:
Иль мы не особенно рослыми были,
Иль нынче таких не родится хлебов?
По нашим ли силам удача такая?
Не в поле оставить же!.. Или слабы?!
Девчонки, всю силу в рывке выдыхая,
Пудовые на воз бросали снопы…
И поле, пустея, скрипело возами,
Зерна не роняло.
За нами следил
Огромными,
С памятью дымной глазами
Доставленный к нам ленинградец один.
Глазастый и тихий, как голод блокады,
Чуть слышно дышал он (ещё не окреп):
«Полегче бросайте! Да легче же надо!
Легонько, ребята! Ведь это же хлеб!»
И только дохнуло затишье по странам,
Россию – в руинах, в могилах, в дыму, –
Из пепла Россию вручила война нам,
Какой не вручали её никому.
Но всё же была и тогда она сказкой.
Вольготно дышала из всех родников
Застенчивой свежестью артезианской,
Бродила здоровьем на веки веков.
И мы за неё становились в ответе,
За солнце с рассвета,
За звёзды в ночах…
И кА-то в заботах никто не заметил,
Когда это мы развернулись в плечах.
К земле прикипели,
Втянулись трудиться.
И вдруг удивились, когда ковыли
На диких степях обернулись пшеницей
Да к звёздам рванулись в полёт корабли…
Мы слушали кроткие их позывные,
Мы слышали – мир удивлённо притих…
Так вот она стала какою, Россия,
Россия ровесников дельных моих!
Война своим огнём задела каждую семью, многих оставила на полях сражений, многих вернула искалеченными, женщин оставила вдовами, отняв мужей и любимых. Об осиротевших и овдовевших пишет Благов пронзительно, с нескрываемой болью за несправедливость судьбы. Слишком дорогой ценой была оплачена победа в той великой войне.
Из книги «Ладонь на ладони»
И только бы девчонке стать красивой –
В окопы оступилась тишина!
И пушки, сплюнув смазку пробасили:
А вот на красоту вам,
Вот война!
Мужским трудом износит, обездолит,
Но как-то всхлипень сладко было ей,
Ещё и не любившей,
Петь по-вдовьи,
В телеге громыхая из полей.
Вдова в притухшем приживалась взгляде,
Когда случилось – что там различать! –
В разгул послевоенных спешных свадеб
Заезжего солдата повстречать.
И не было на песнь её управы!
Навстречу шла без тропок, без дорог,
С улыбкой никла перед ним, как травы,
Когда меж вётел хлынет ветерок…
Он не пустил дурной молвы по ветру,
Всего сказал, печали не тая:
– Пронёс бы на руках тебя по свету,
Да, знаешь, на руках моих семья…
Пошла,
Стыдясь окошек,
Как нагая,
Вся на виду,
Вся на виду.
Одна.
Пошла, к походке прежней привыкая,
С которой не спешила никуда.
Была война.
И если не за тело,
Так за душу,
Кого ни погляди,
Война своим слепым огнём задела,
Оставив пепел холода в груди.
А как трепетны и пронзительны стихи Николая Благова о любви! Его женщина пришла из весеннего лазорья, она Купава-недотрога, которой он дарит букеты полевых цветов. Он рвётся к ней и днём и ночью, а его подруга готова делить с ним вечно и радости и горе.
От солнца никогда не загорая,
Ты, мраморная, предо мной стоишь.
И лето не встревожит, вызревая;
Сна твоего бестрепетную тишь.
Не погляжу, что ты слывёшь великой ,
Прижму к груди,
Где сердце болью рвёт,
И выпачкаю губы земляникой,
Целуя перепуганный твой рот.
Проснись!
Иль вовсе задохнись в объятиях!
Ты будешь биться у меня в руках,
Пока не станет мраморное платье
Цветущим ситцем в тёплых ветерках.
Заплачешь –
Я твои сцелую слёзы,
Устанешь –
Пусть под сердцем сердце спит.
Как сок весенний сонную берёзу,
Тебя моё дыханье опьянит.
И распушатся робкие ресницы,
Взойдут веснушки, светлые, в слезах,
И заиграют облака и птицы,
И солнце, и подсолнухи в глазах.
Пойдёшь со мной, притихшая невеста,
Минуя звонкий хоровод подруг.
Замесишь хлеб.
Ножом соскоблишь тесто
С натруженных, готовых к ласке рук.
В дому,
Где стены, как живые сосны,
Пропахли хвоей,
Жить тебе дано.
Ты будешь ждать меня.
В подол уронишь косы
И вздрогнешь,
Только постучу в окно.
Велико мастерство Благова – поэта-живописца. В его стихах поражают «…драгоценные россыпи поэтических находок-образов, эпитетов, деталей. Иногда кажется, что это буйство метафор просто захлёстывает. В его стихах «сугробы, хохотом полны», «стекает пахтаньем мороз с крупа лошади», «иней, как селезня перо», «румяной коркой пригорелой припух и пошатнулся лёд».
Живой язык Благова, облачённый в яркие метафоры, эпитеты, аллитерации, усиливает видение окружающего мира, позволяет представить картинку мира всеми органами чувств: зрением, слухом, обонянием, и оттого эта картинка из его малой родины становится многокрасочной стереофонической составляющей всей картины мира
Тяжёлый, душный день белоголовый.
Ни каплей не пробрызнут облака.
И вымя над травой несёт корова,
Пыль прошивая ниткой молока.
Жар-слово Благова наиболее выпукло проявляется в его поэмах. Среди них ранняя, но самая художественно завершённая поэма – «Волга». Образный ряд здесь можно выстроить таким образом: «женщина-мать-Волга-Россия».
Волга была одним из чудес, которое Благову открылось в детстве. Впервые настоящая Волга открылась юному Благову в Тургеневе. Подростком он наблюдал многочисленные озёра в пойме Волги, заливные луга, где трава вырастала выше человеческого роста, стаи перелётных птиц, вьющих там гнёзда. Может быть в том, что поэт на всю жизнь сохранил способность удивляться природе, её красоте и есть секрет его поэтического таланта. Была и другая Волга – Волга, ставшая водохранилищем. Это была другая Волга, но она также восхищала – широким своим простором, большими пристанями, красивыми теплоходами. Возможно, сердцем Благов не принял новую Волгу, но он не мог отринуть её умом, и она оставалась на всю жизнь для него великой русской рекой.
Поэмой о Волге Благов развивал традицию поэтических произведений о Волге, заявленную ещё Н. Карамзиым, Н. Некрасовым, Д. Садовниковым, продолженную в 20 веке Н. Клюевым, П. Орешиным, М. Дудиным. И всё же, как отмечает ульяновский учёный-литературовед В.И. Чернышёв, «… именно Благов – создатель целого материка стихов о Волге».
Праздничная, торжественно-патетическая тональность «Волги» определяется, прежде всего, временем. В то время создавалось Куйбышевское водохранилище, и поэт, чутко откликающийся на все веяния времени, воспринял это как несомненное благо для страны и жителей, в поэме звучит мотив праздника, обновления жизни. Торжественно-патетическая нота дополняется ликующим мотивом «весны». Создавая образ Волги, автор прибегает к её «очеловечиванию»:
Мы насквозь отразились в волне твоей чистой
Согреваешь нас, кормишь и учишь, любя,
И растишь волгарей, крутолобых, плечистых,
Ты смотри, как похожи они на тебя!
Эти и подобные им строки придают заглавному образу Волги и всему произведению лирико-романтический характер, позволяющий соотнести её с образом ветра в поэме Блока «Двенадцать», горы в «Поэме горы» М. Цветаевой.
Поэму «Тяжесть плода» Николай Николаевич написал уже в конце жизни, и она явилась как бы итоговой его творчеству, более того, знаковой.
В ней он делает глубокие философские выводы о смысле жизни человеческой, смысле нашего пребывания на земле. Рождение и смерть естественные для русского крестьянина, как естественна природа, родная земля, мир вокруг. Для человека-труженика жизнь и смерть – звенья одной цепи, единый клубок бытия, единая цепь потерь и обретений:
Не унижайся в укоризне,
Прочти, небесно, до конца…
И смерть – как укрепленье жизни,
Как высший замысел творца
Тема вечного обновления жизни звучит мажорной нотой в главной поэме Николая Благова. Поэта уже нет с нами, но, как верно заметил во вступительном слове к книге литературовед Александр Рассадин: «Дух большого, крупного поэта, а Благов, несомненно, всегда принадлежал к таковым, уже давно в миру, среди преданных ему читателей, продолжающих и сегодня внимать его Жар-Слову».
Ольга Даранова,
заместитель директора по внешним связям Дворца книги-Ульяновской областной научной библиотеки имени В.И. Ленина, заслуженный работник культуры Ульяновской области.