Шерстнёв Юрий Иванович
Юрий Шерстнёв родился в селе Старая Майна Ульяновской области в 1962 году, но детские и юношеские годы его прошли в рабочем посёлке Павловка – в глубинке Поволжья, на другой стороне Ульяновской области. Именно Павловку Юрий называет своей малой родиной. В городе Димитровграде живет и работает с 2000 года. Многие павловчане помнят его как художника, видеооператора, режиссера молодежного театра «Шанс», председателя Павловского комитета по делам молодежи и спорта, а димитровградцы знают как журналиста, фотографа, писателя, поэта.
Юрий Шерстнёв – с 2000 года член Союза журналистов России, с 2008 года – член Ульяновской областной писательской организации, кандидат в члены Союза писателей России. С августа 2000 по февраль 2007 года работал корреспондентом и фотографом городской газеты «Димитровград». С 2007 года является редактором газеты «Вестник профсоюза» профсоюзной первички Димитровградского автоагрегатного завода, а с 2008-го и шеф-редактор газеты «Семейный совет» общественной академии «Семья». В январе 2013 года избран руководителем городской писательской организации «Слово».
А самые первые публикации стихов Юрия Шерстнёва вышли на страницах павловской районной газеты «Искра», там же он впервые попробовал себя в качестве корреспондента.
В настоящее время является автором двухтомника стихов и прозы «И только ветер...» (Ульяновск - 2008), поэтического сборника «101-й блюз» (Димитровград - 2013), автором-составителем книги «Крылья материнской заботы» (Димитровград - 2012) Комитета солдатских матерей «Сыновья», редактором книги воспоминаний ветеранов войны в Афганистане «Нам не забыть Афганистан!» (Димитровград – 2014). Как автор стихов часто публикуется в городской и региональной прессе.
Успешно участвовал в различных городских, областных и всероссийских конкурсах, как среди поэтов, так и среди журналистов, фотографов, плакатистов.
В 2005 году за вклад в развитие темы военно-патриотического воспитания награжден медалью «За заслуги» Всероссийской общественной организации «Союз ветеранов войны в Афганистане».
Победитель различных конкурсов среди сотрудников средств массовых коммуникаций.
В старом городе дождь...
В старом городе - дождь, и темнеют седые заборы,
И гуляют по лужам пришедшие с ночи ветра.
В старом городе - дождь, и ромашек простые узоры
Сквозь былые года в нем чуть слышно летят в вечера.
Крупных капель следы на некрашеных ставнях у дома,
На широких ладонях листвы стариков-тополей,
Здесь у древней скамьи, у окошек совсем незнакомых
Мне вишневая ветка шепнула: "Дождей не жалей..."
Дождепад все сильней... Все напористей вольные струи,
И не видно просвета в могучей стене дождевой.
Слилось небо с землей, но не ливень, а время лютует,
Размывая далекого века последний покой.
По морщинам высоких берез не вода дождевая,
А небесная чистая правда о каждой из них,
Белый стан омывая, к подножиям черным стекает,
Превращается робко в нежданно родившийся стих.
Вот уже невозможно идти по размокшим дорогам,
Трех шагов не шагнуть, чтобы в вечности не утонуть,
Словно лодки такси, заблудившись в дожде ненадолго,
Предлагают прохожим подбросить бесплатно чуть-чуть...
Зонт насквозь, будто я решетом прикрываюсь наивно...
Может, бросить его, чтоб, как в детстве, вдоль ливня лететь?
Но, вдруг кончился он, и расправились старые ивы,
Им и мне никогда за ушедшим дождем не успеть.
Пусть уходят дожди за дождями, и радуги-крылья
Выше новых высотных домов над закате парят.
Будет много дождей - и слепых, и занудных, и сильных,
На той стороне Весны
На той стороне Весны,
Где ландухов тихий звон,
На лоне речной волны
Качается робкий сон
Растаявших до утра
Отчаянно юных грёз.
Такая она - пора
Слёз.
На той стороне Луны,
Где нет ни весны, ни снов,
И даже на срыв струны
Ни эха, ни горьких слов,
Остывших, устлавших дно,
Испитых и сбитых в лет.
Я пробовал то вино -
Лёд.
На этом краю Земли
Под гомон грачиных стай
Меж вёсен меня нашли
И завещали рай,
Здесь мне дарили свет,
Здесь я познал Любовь.
Мне бы тот Первоцвет
Костёр
В степи, в ложбине неглубокой,
На берегу у ручейка
Горит, кипит костёр высокий,
Метая искры облакам.
Там у костра, обнявшись крепко,
В кругу сидят мои друзья…
Там у костра довольно редко
Бываю с ними вместе я.
Мотив не новый и не старый
Поют костру в который раз
Друзей походные гитары
Без громких слов, без пышных фраз.
Костру знакомы песни наши,
Он слышал каждую не раз,
Но с каждым днём костёр всё дальше,
Всё реже круг, всё меньше нас.
Огонь всё ближе к поднебесью.
И небо всё роднее нам.
А у небес иные песни,
Между августом и декабрём
Было ли лето? Мне кажется, было.
Но пролетело как стая стрижей,
Отсвиристело, отпело, остыло
И отцвело меж сентябрьских дождей.
Рыжая осень костры запалила
В кронах осин над моей головой,
Кроны как будто пощады просили
И осыпали листвой золотой.
Лета не жаль. Знаю, будет другое,
Может быть, горше, а может, добрей.
Жаль, что опять в опустевшей прихожей
Осень гостит у печали моей...
Лета не жаль. Знаю, лето вернется
Вечнозеленым гулякой шальным.
Жаль, что попеть вместе с ним не придется,
Песни другие нужны молодым.
Рыжая осень – старушка смешная
В демисезонном дырявом пальто,
Ты мне милее, хоть ты и босая,
Хоть и скучаешь в прихожей пустой.
Рыжие кудри твои с сединою,
И голова моя тоже седа,
Я от тебя своих песен не скрою,
Я к тебе скоро приду навсегда.
Жги мои клены, суши мои травы,
Боль заливай не вином, но дождем,
Будь мне попутчицей на переправе,
Снежное
...последнему снегопаду этой зимы
Занавесились времени дали
Звездопадом алмазных снегов.
Бриллианты всю ночь наметая
На хрустальные крылья зонтов,
На зеркальные глади речные,
На могучие плечи холмов,
На сады безмятежно пустые,
На промокшие кровли домов.
Подставляя лицо звездопаду,
Я алмазные хлопья ловлю,
Я сегодня иного богатства
И алмазов иных не люблю.
Хлопья нежные медленно тают
На ладони холодной моей,
Превращаются в капельки тайны
Пока...
Живите в новый день легко и просто, наполнитесь не копотью, не скукой, а шелестом
листвы, дождём, закатом… Дарите доброе, и к вам добро вернётся, и будет радуг столько,
сколько нужно, чтоб на душе от них не стало тесно!..
Глаза в глаза, наедине со всеми всё это говорю и стаю строчек, тремя перстами окрестив,
на волю с рассветом отпущу. Иную долю для них искать я не хочу. Пусть кто-то,
проснувшись, их приемлет, и река, и поле за рекой, и облака…
Лети, мой стих. Лети, лети мой стих.